Вопрос полномочий ЕС в области заключения торговых соглашений был вынесен на рассмотрение Европейского суда Еврокомиссией. Еврочиновники настаивали, что наднациональные структуры союза должны обладать достаточными полномочиями для заключения таких соглашений без вмешательства национальных и региональных парламентов. Однако суд решил, что вопросы непрямых иностранных инвестиций (портфельных инвестиций, не нацеленных на управление или контроль над предприятием), как и вопросы регулирования споров инвесторов с властями, должны быть отнесены к сфере совместной юрисдикции ЕС и национальных государств. В то же время суд оставил в компетенции ЕС все вопросы, связанные с прямыми иностранными инвестициями, защитой интеллектуальных прав, экологическими стандартами и доступом на рынки товаров и услуг, в том числе транспортных сервисов, что значительно шире первоначального определения, данного генеральным прокурором суда в декабре 2016 года.
Аналитики отмечают, что нынешнее решение суда создает важный прецедент для определения будущего соглашения о свободной торговле между Великобританией и ЕС, которое британский премьер Тереза Мэй хотела бы видеть "амбициозным и всеобъемлющим", но на заключение которого она отвела всего два года. Получение местными парламентами права вето в этом вопросе может не только на годы затянуть процесс ратификации соглашения, но и поставить его на грань срыва, как это произошло с торговым соглашением между ЕС и Канадой (CETA), едва не заблокированным бельгийской Валлонией (см. "Ъ" от 31 октября 2016 года). Таким образом, британскому правительству придется выбирать из двух зол: либо сузить границы "всеобъемлющего" соглашения ровно настолько, чтобы для его ратификации хватило полномочий ЕС и одобрения простого большинства в Европарламенте, либо рисковать затянуть процесс на годы.
В самой Великобритании известие восприняли с умеренным оптимизмом. Как отметил представитель Института директоров (одной из крупнейших бизнес-организаций страны), решение суда облегчит заключение торговых соглашений для еврочиновников, которые смогут больше не опасаться многочисленных препятствий со стороны национальных и местных властей. Учитывая, что наиболее принципиальными моментами будущего соглашения в Лондоне называли сохранение доступа на европейский рынок финансовых, транспортных и телекоммуникационных услуг (это вопросы, отнесенные судом к компетенции ЕС), а вопрос инвестиций до сих пор ни одной стороной не поднимался, весьма вероятно, что новое британское правительство решит пойти по пути наименьшего сопротивления.
При альтернативном сценарии соглашение может быть разделено на две части: его основная часть вступит в силу после одобрения правительствами ЕС и Европарламентом, а оставшиеся статьи будут ждать ратификации национальными парламентами. Некоторые аналитики также отмечают, что, в отличие от традиционных торговых соглашений, задачей Великобритании будет не дальнейшая интеграция в единый рынок, а напротив, минимизация ущерба от нарушения существующих торговых связей. Соглашение, не грозящее приходом новых крупных игроков на местный рынок, вряд ли встретит серьезное сопротивление местных парламентов, полагают они. В то же время конкретное содержание соглашения и включение или исключение из него отдельных статей может стать дополнительным инструментом давления Брюсселя на Лондон в ходе переговоров. В конце апреля председатель Европейского совета Дональд Туск предупредил Великобританию, что процесс согласования не будет легким: по его словам, условием заключения торгового соглашения должно стать отсутствие несправедливых конкурентных преимуществ в области налогов, социальных и экологических мер и госрегулирования.
В правительстве Терезы Мэй комментировать решение суда не торопятся. Официальный представитель кабинета заявил, что решение "было замечено", однако говорить о его последствиях для будущего торгового соглашения с ЕС отказался.
Надежда Краснушкина
