В весенние дни в Англии цветет японская вишня, или сакура,— символ и центральный мотив японской культуры. В Европе вишня более известна как плодовая культура, в Японии же это в первую очередь эстетическое явление — мир приобщился к этой концепции, после того как страна вышла из почти трехсотлетней изоляции. В начале XX века английский садовник Коллингвуд Ингрэм культивировал уникальные сорта сакуры и даже спас от полного исчезновения редкий вид, считавшийся на родине потерянным. Во многом благодаря Ингрэму сейчас многие улицы Великобритании украшены деревьями рода Prunus с нежными розовыми цветами.
Где именно искать сакуру в Лондоне и какие еще столичные локации связаны с Японией, мы написали тут.
В 2020 году во время локдауна в Великобритании была запущена онлайн-кампания CherryWatch, позаимствованная у японцев: традиционно во время цветения сакуры они выходят на гуляния и устраивают пикники в парках под вишневыми деревьями. Карантин же подразумевал любование цветами сакуры на фотографиях и в онлайн-режиме. Теперь настали лучшие времени, и мы можем воочию насладиться этим восточным символом во многих местах Великобритании. Но не сакурой единой жива Япония. Попытки понять внутренние связи между Японией и Англией уже предпринимались в 70–80-е годы ХХ века Всеволодом Овчинниковым. Мы же обратились к одному из известных японистов нашего времени Татьяне Наумовой и попросили рассказать, в чем она видит уникальность японской культуры, чему научился Запад у японцев и как надо вести бизнес с жителями загадочной Страны восходящего солнца.
— Чем отличается реальная Япония от книжной и киношной и к чему надо быть готовым японофилу, который оказался в Японии, но знает о ней только с чужих слов?
— Здесь многое зависит от того, какие книги читал японофил. Если говорить о моем личном опыте, то я начала книжное знакомство с Японией с высокой ноты классической японской литературы и серьезных трудов отечественных и зарубежных классиков. «Гэндзи-моногатари» и «Очерки японской литературы» Н. И. Конрада стали одними из первых книг, прочитанных мной о Японии, и глубоко запали мне в сердце. Позже я очень увлекалась всем, что могла найти написанного Дональдом Кином, находилась под глубоким впечатлением от книги Т. П. Григорьевой «Красотой Японии рожденный» и от «Хризантемы и меча» Рут Бенедикт. Советская классика популярной японистики — «Ветка сакуры» Всеволода Овчинникова,— конечно, тоже не прошла мимо меня. На начальном этапе знакомства у меня сложился довольно возвышенный образ Японии, с явно выраженным эстетическим фокусом. Где-то в душе у меня таились сомнения по поводу реальности многого из того, о чем я читала. Мне казалось, что часть информация давно устарела, а часть сильно преувеличена. Каково же было мое удивление, когда я наконец попала в Японию по студенческому обмену! Тут я начала понимать, что казавшееся мне преувеличением или вымыслом в реальности все-таки оказалось правдой в гораздо большей степени, чем я ожидала.
В первую очередь это относилось к природе. Вся японская литература наполнена восхищением перед ее постоянно меняющимися образами: снегом — зимой, цветением — весной, кукушкой — летом, луной — осенью, как сказал поэт. Иногда это казалось утомительным и чрезмерным, но когда я впервые соприкоснулась с миром удивительной природы Японии, то начала иначе воспринимать эту неизменно настроенную на нее восторженность японцев. То же самое касается и каких-то аспектов человеческих отношений, например приверженности ритуалу и нормам этикета в повседневной жизни.
— А к чему надо быть готовым при общении с японцами, особенно если вы ведете с ними бизнес?
— Японцы — внимательные к деталям и требовательные люди. Поэтому надо быть готовым к тому, что при первой встрече вас будут тщательно оценивать. Оценивать соответствие вашего внешнего вида вашему статусу и поводу встречи, ваши манеры, умение держать себя и слышать собеседника. Оценивать то, насколько хорошо вы знакомы с правилами вежливости и этикета, насколько готовы проявлять доброжелательный и заинтересованный тон в разговоре. Эта внешняя сторона, представляющая вас, для японцев по-прежнему имеет большое значение, как по-прежнему в ходу и визитные карточки, без которых в Японии не проходит ни одна деловая встреча. Негативное впечатление, произведенное на первой встрече, может навсегда закрыть двери для дальнейшего общения, и такие случаи в моей деловой практике не редкость. Кроме этого, мой личный опыт общения с японцами, особенно в деловой среде, говорит, что, с одной стороны, иметь дело с японцами приятно: они вежливы, воспитанны, пунктуальны, дисциплинированны и обязательны, не бросают лишних слов на ветер, умеют дорожить своим и чужим временем, прекрасно кооперируются и неукоснительно следуют договоренностям. С другой стороны, японский деловой мир не в силах отделаться от своего родового пятна — изоляционизма. И это проявляется в том, что он избыточно консервативен, настороженно относится к чужакам всех мастей, плохо приспособлен к самореализации талантливых одиночек, ориентирован на работу в группе и сильное мужское доминирование, а жесткая система вертикальной иерархии является основой практически любой системы управления. Кстати, языковой барьер, который лично я никогда не чувствовала, тем не менее тоже один из нюансов, который надо иметь в виду: не так много японцев владеют иностранными языками в той мере, как это видится со стороны. Поэтому готовым надо быть к необходимости самому вникнуть в тонкости устройства японской деловой среды, потратив на это некоторое количество сил и желательно взяв как минимум несколько уроков японского языка. Без такой специальной подготовки, без желания вложиться в изучение «чужого устава» до того, как наведываться в «японский монастырь», попытка наладить успешные деловые отношения в этой стране вряд ли окажется удачной.
— Что западный мир позаимствовал из японской культуры и что японского позаимствовали для своей жизни лично вы?
— Активный процесс заимствований Запада у Японии и Японии у Запада начался, как известно, во второй половине XlX века и с тех пор пережил несколько волн усиления и ослабления. В первую волну западный мир открыл для себя экзотическое очарование японского искусства и впитал многие его колоритные особенности, обогатив тем самым палитру собственных средств художественной выразительности. Из увлечения японским искусством на Западе в начале XX века родился стиль ар-деко, вобравший в себя многие элементы японской эстетики с ее вниманием к растительным природным мотивам, любовью к асимметрии и характерной цветовой палитрой. Японская керамика, фарфор, бронза, кимоно и гравюры укие-э украсили многие светские гостиные и частные коллекции, а затем стали основой музейных собраний. Пережив в 1920–1940-е годы период не только охлаждения, но и открытой враждебности, связанный с военным противостоянием в период Второй мировой войны, в 1960–1970-е годы мир, пораженный успехами японского экономического чуда, начал пристально изучать и пытаться заимствовать технологии управления производством и персоналом. Вскоре вслед за этим последовал всплеск интереса к японским духовным практикам и жизненной философии, в первую очередь дзен-буддийского толка и ее еще одной специфической их разновидности — рэйки. В начале нового тысячелетия заимствования коснулись уже более телесно ощутимого: в западный мир пришла японская кухня. Сашими и суши, мисо и вагю заняли прочное место в гастрономических атласах европейских, американских и российских городов. Кстати, в последнее время, по моим наблюдениям, западный мир переживает новый всплеск интереса к элементам японской традиционной одежды и все смелее вписывает кимоно и накидку хаори в базовый гардероб.
Что касается лично меня, то мои заимствования у Японии относятся в первую очередь к навыкам общения и управления, философии эстетических и жизненных ценностей, а также умению видеть красоту в мелочах и с благодарностью относиться к каждому проявлению человеческого участия на моем жизненном пути.
— Вы опытный предприниматель, который больше двадцати лет работает с японцами. Какие особенности японского делового этикета и менталитета нужно учитывать тем, кто собирается вести бизнес в этой стране?
— Такие качества делового этикета, как вежливость, точность, пунктуальность, дисциплинированность и организованность, по-прежнему очень популярны и высоковостребованны в Японии. Без должного внимания к этим моментам вряд ли будет возможно преуспеть. Не следует недооценивать важность культуры обмена деловыми подарками и сувенирами: в Японии без этого ритуала обходится мало какая деловая встреча. К выбору подарка для японских партнеров надо подходить со всевозможной тщательностью, заранее уточнив состав делегации, с которой вам предстоит встреча, а также их взаимную иерархию. Больше всего в деловой среде японцы ценят подарки и сувениры, отражающие специфику работы компании-партнера. Но и симпатичный презент, отражающий колорит национальных промыслов или региональных особенностей, тоже будет воспринят положительно. Единственное, от чего стоит наверняка воздержаться,— крупногабаритные подарки, к которым часто испытывают пристрастие наши соотечественники. Японцам милее миниатюрность, а большие подарки вызывают у них неизменное замешательство. Кроме этого, следует приготовиться к затяжному началу переговоров и более длительному, чем допускают нормы западного делового общения, периоду согласований на начальном этапе. В этом проявляется чрезмерная осторожность японцев к чужакам, о которой я говорила выше. Японцы любят наводить справки и запрашивать рекомендации, особенно неформальные. Зато если вы пройдете проверку на доверие на первоначальном этапе, дальнейшие бизнес-процессы пойдут гораздо более комфортно.
— Многие интересующиеся историей и культурой Японии (и Великобритании) читали книгу Всеволода Овчинникова «Сакура и дуб», вышедшую в свет в далеком 1971 году, но популярную до сих пор. Насколько актуальны наблюдения и размышления автора применительно к японцам и англичанам сегодня?
— Хочу заметить, что этот бестселлер популярной советской публицистики, принадлежащий перу талантливого журналиста и писателя Всеволода Владимировича Овчинникова, строго говоря, представляет собой две отдельные книги, вышедшие в разное время. Книга, посвященная Японии, называется «Ветка сакуры», и она была издана в 1970 году. А книга, посвященная Англии, под названием «Корни дуба», увидела свет в 1980 году. То есть между выходом этих двух книг прошло десять лет, но сегодня они воспринимаются как две части единого целого и их часто объединяют в сборник. И это не случайно: в своей второй книге автор сам постоянно обращается к книге первой, сопоставляя и сравнивая, делая отсылки и проводя параллели. К тому же в более позднее время Овчинников дополнял ранее изданное некоторыми новыми комментариями, еще больше объединяя два текста. Так что со временем они еще сильнее стали восприниматься как части единого повествования.
Не скрою, для того чтобы ответить на этот ваш вопрос, мне пришлось перечитать обе книги, чтобы освежить в памяти подробности и детали, а заодно еще раз сверить их содержание с собственными ощущениями сегодняшнего дня. И я сделала это с большим удовольствием и в который раз насладилась образностью, наблюдательностью, проницательностью, мудростью и широтой взглядов автора. Проверив себя таким образом, я готова сказать, что, на мой взгляд, обе книги не потеряли актуальности. Если отбросить заведомо политизированные моменты (не надо забывать: все, что выходило из-под пера журналиста-международника в советское время, должно было соответствовать определенным идеологическим нормам) и описание некоторых бытовых сторон жизни Японии и Англии, претерпевших изменения за последние полвека, в том, что касается национального характера и менталитета, Овчинникову удалось ухватить нечто настолько существенное и важное, что его выводы и характеристики не кажутся устаревшими. Напротив, воспринимаются свежо и современно. С другой стороны, мне, как профессиональному японисту с большим опытом личных наблюдений за жизнью и жителями Страны восходящего солнца, гораздо легче оценить справедливость того, что пишет Овчинников о Японии, чем об Англии, культурный код которой я только начинаю для себя открывать. Например, у автора есть такое наблюдение: Япония весьма схожа с Англией четкостью общественной иерархии. То, что структура общественной иерархии сохраняется в Японии по сей день, я знаю не понаслышке. Но так ли это в Англии? Чтобы оценить справедливость или ошибочность этих слов, мне не хватает личных впечатлений. Вместе с тем Овчинников много пишет об общем у англичан и японцев в подходе к пониманию красоты природы вокруг человека. С этим я не могу не согласиться, потому что свой ключ к пониманию английской культуры я нашла именно через общие с Японией черты в отношении к естественному и искусственному.
— Если Франция и Япония связаны скорее через искусство (широко известно влияние японской живописи на импрессионистов), то Англия и Япония, как считается, имеют внутренние связи на уровне менталитета (обе культуры островные). Согласны ли вы с этим утверждением и какие параллели наблюдаете?
— Не то чтобы эти связи были внутренними: исторические пути, лежащие в основе сходства, очень разные, но некоторые параллели действительно можно провести. Отвечая на этот вопрос, вновь хочу процитировать Всеволода Овчинникова и выделить в его суждениях то, что лично мне кажется справедливым. Оба народа ставят естественное превыше искусственного, но это не распространяется на область человеческого поведения. Хотя англичане превозносят индивидуализм, а японцы осуждают его, как тем, так и другим в одинаковой степени присущ культ самоконтроля и предписанного поведения. И японский, и английский садовник стремится не навязать природе свою волю, а подчеркнуть ее естественную красоту. И японский, и английский повар стремится выявить натуральный вкус продукта, в отличие от изобретательности и изощренности мастеров французской и китайской кухни. В прикладном искусстве обоих народов считывается уважение к тому, что создано природой. Овчинников подчеркивает, что в личном плане англичане, в противоположность японцам, возводят в культ независимость и самостоятельность человека, освобождая его от бремени родственного долга. Однако в общественном плане англичане, точно так же, как и японцы, дорожат чувством причастности, пишет он. Олицетворяли этот нравственный эталон общественного служения и японский самурай, и английский джентльмен.
— В Англии есть несколько коллекций японского искусства, японские сады — например, в Риджентс-парке и Холланд-парке. Что из них аутентично? Пожалуйста, расскажите об этих местах и поделитесь, есть ли среди экспонатов выдающиеся вещи, которых не найдешь в других коллекциях.
— Мне довелось побывать только в японском садике Холланд-парка, и я нахожу его абсолютно аутентичным и очаровательным. Как известно, его подарило Лондону общество британо-японской дружбы в 1991 году — в ознаменование длительного периода взаимоотношений. В ландшафтном дизайне этого сада, созданного при непосредственном участии японских мастеров, воплощен собирательный образ садов камней Киото, что находит отражение в богатой палитре его характерных атрибутов: каменных дорожках, мостиках, фонарях, колодцах и многоярусном водопаде с прудом, населенным разноцветными карпами. Я была там с дочерью ранней осенью — мы смогли уже увидеть первые краснеющие листья ажурных японских кленов, и на мгновенье это заставило меня забыть, что мы находимся в центре Лондона. Еще в первые свои приезды в Лондон я посетила известные коллекции японского искусства в Британском музее и Музее Виктории и Альберта. Оба этих музея обладают богатейшими японскими фондами со множеством аутентичных изделий из металла, керамики и лака, текстиля, ширм, живописных работ по шелку, гравюр укие-э и, конечно, кимоно. В России, к сожалению, нет государственных или частных музейных коллекций японского искусства, сопоставимых по разнообразию и ценности с британскими, и поэтому я стараюсь не упускать возможности продолжить знакомство с ними во время каждого своего приезда. Но время всегда очень ограниченно, поэтому многое еще только в планах.
— Расскажите, пожалуйста, как вы стали японистом, как Япония повлияла на ваше восприятие жизни и чем, кроме профессии, изменила ее.
— Японистом я стала достаточно случайно, хотя потом довольно быстро осознала судьбоносность стечения обстоятельств. При поступлении в ИСАА МГУ я хотела изучать китайский язык, но мне достался японский. Вначале я не видела большой разницы, поэтому легко согласилась. Тогда я вообще очень плохо себе представляла, с какими трудностями в процессе изучения столь необычного языка мне придется столкнуться. Потом, на начальных этапах обучения, мне не раз хотелось все бросить и заняться чем-то другим, но интерес к японской культуре постепенно захватывал меня все сильнее, заставляя стиснув зубы продолжать постижение трудностей иероглифики и казуистических форм вежливой речи. Мой первый серьезный интерес к Японии пробудился на занятиях по японской истории, во время знакомства с золотым веком японской классической культуры — эпохой Хэйан (IX–XII века). Работа над курсовой, посвященной литературе этого периода, перевернула мое представление о концепции прекрасного, навсегда привнеся в него понятие «моно-но аварэ» (печальное очарование вещей). Окончательно мое увлечение Японией переросло в осознанный выбор после студенческой стажировки, во время которой я настолько сроднилась с японской культуры и прониклась ее обаянием, что поняла: я не смогу с ней расстаться. Япония оказала очень большое влияние на мое становление в личностном и профессиональном плане. Узнавая Японию, я научилась лучше понимать родную культуру, а общаясь с японцами, открывала свои собственные черты. Мой роман с этой страной начался в далекие студенческие годы. С тех пор в нем появились сотни страниц, полные волнующих открытий, хотя, наверное, не все можно назвать однозначно приятными. Япония научила меня не относиться к хорошему как к должному, проявлять благодарность даже за малое, ценить скромные радости каждого дня, планировать время, думать о последствиях и с ответственностью относиться к своим поступкам. Все мои успехи в профессиональной сфере так или иначе связаны с Японией, и мои главные учителя в бизнесе — тоже японские коллеги. Я ни в коем случае не говорю, что японское — самое лучшее, просто волею судьбы оно оказалось самым подходящим лично для меня.
