Максим Спиридонов создает проекты с нуля и продает их за миллиарды. Сегодня основатель «Нетологии» и автор книги «Стартап на миллиард» (2019) живет в Таиланде, занимается инвестициями и развивает свои проекты, а также обучает предпринимателей со всего мира. В интервью «Коммерсанту UK» он рассказал о своем пути, особенностях стартап-менеджмента и о том, как ИИ изменит образование.
— Ваш первый бизнес, компания «Нетология»,— образовательная платформа, которую вы создали с нуля, а потом продали. Какие самые большие трудности вы испытали на пути становления компании?
— «Нетология» — это первый заметный бизнес, но далеко не первый по счету. До создания образовательной платформы я уже около десяти лет занимался бизнесом, и у меня было пятнадцать реализованных проектов. Например, впервые я продал бизнес (это был социальный сервис) в 2007 году. То есть достижения у меня были и до «Нетологии». У серийного предпринимателя, каковым я являюсь, жизнь длиннее, чем жизненный цикл проектов. Я в этой профессии прежде всего стартап-менеджер — я стартую, как правило, бизнесы с нуля и реализовался в этом. У меня был опыт работы с уже состоявшимися бизнесами, но его было меньше, и успех был не такой заметный. К проекту «Нетология» я уже подходил осознанно и понимал, на что могу опереться. По моим наблюдениям, и предприниматель, и стартап-менеджер, начинающие с нуля, используют наиболее удобный для себя набор навыков и инструментов. Например, кто-то хорошо разбирается в аналитике, и тогда его стартапы будут основываться на глубокой аналитике рынка, сборе больших данных. Кто-то хороший продуктолог, он тонко чувствует потребности клиента, умеет его слышать и создает продукт, попадающий в сердце. И это предопределяет результат. Кто-то хорош в маркетинге и так далее. Мой инструмент — визионерство. Десятки лет я слежу за развитием технологий, экономическими тенденциями, и на базе этих данных моя нейронка обучается, возникает понимание, как работают различные технологические ниши в современном стартап-строении. Такая полная картина помогает сформировать видение и строить гипотезы о том, какое из направлений может состояться. На примере «Нетологии»: у меня было понимание, во-первых, что в мире возникнет высокая потребность в диджитал-специалистах, во-вторых, что действующая образовательная система не умеет их поставлять в силу своей консервативности (стандарты, сертификация), в-третьих, современные знания и навыки быстро устаревают, а новые профессии появляются с беспрецедентной скоростью. Особенно сложно было найти итоговую бизнес-модель, на это мы потратили два года (начинали мы в офлайне, потом перешли в онлайн-формат). В результате мы стали нанимать специалистов, создавать методики и с их помощью собирать программы, выстраивать процесс практико-ориентированного преподавания. Как только наша бизнес-модель по онлайн-образованию показала свою эффективность, сразу же стали появляться онлайн-университеты. Стартапы часто копируют.
— Отвечая на вопросы, вы употребляете местоимение «мы». Насколько для вас важна команда? По каким критериям вы подбираете сотрудников?
— «Нетологию» мы создали вдвоем с моей будущей женой, но в процессе роста компании (я это осознал, когда штат стал более двухсот сотрудников) я понял, что я не управляю компанией, а руковожу людьми, управляющими ею. Поэтому команда не просто важна, она определяет все. Хороший предприниматель в основном делает всего несколько вещей. Первое — рождает и поддерживает стратегию: определяет рынки, базовые продукты (детали дорабатывает команда), портрет потребителя. Второе — подбирает команду. Третье — обеспечивает ее ресурсами (экспертиза, финансы). За это время у меня уже появились рабочие фреймворки по подбору сотрудников. Первое — у человека должен быть запрос на миссию, чтобы он выбирал мою компанию сознательно (нравится бизнес-модель, подходы к работе, есть возможность учиться) и руководствуясь нематериальной выгодой (понятно, что платить я буду). Второе — он должен любить свою профессию и хотеть в ней развиваться и расти, потому что стартап-компания всегда развивается, а если сотрудник этого не делает, то он превращается в балласт. Такие истории называют проблемой ветеранов: люди на первых этапах жизни компании были полезны, а потом останавливаются в развитии и причиняют боль другим сотрудникам. С одной стороны, компания испытывает к ним чувство благодарности за прошлые достижения, а с другой — они становятся тормозом в развитии. Третье — командность. В книге «Как работает Google» ее автор, экс-CEO Google Эрик Шмидт называет некомандных игроков дивами, которые купаются в лучах собственного величия. Но я таких не нанимаю. Потому что дива (вне зависимости от гендера) токсична.
— С появлением такого инструмента, как искусственный интеллект, многое, с одной стороны стало проще, а с другой стороны, усложнилось. Например, если раньше была конкуренция человека с человеком, то сейчас человек конкурирует с ИИ-приложениями. Повлиял ли ИИ на образование?
— Если рассматривать инструмент влияния с точки зрения пользовательских приложений, то, конечно, повлиял. Школьники и студенты пишут рефераты, дипломные проекты при помощи ИИ-приложений. Преподаватели уже научились это отслеживать и хотят, чтобы работы создавались хотя бы в соавторстве с искусственным интеллектом, а не полностью им. Но я сейчас говорю про системные инструменты, которые бы позволили реализовать главную мечту образования — индивидуализацию образовательного трека. Я думаю, что нас ждет революция (хотя до нее нужно дожить), для которой нужно создать инструменты, чтобы ИИ разрабатывал учебный трек для каждого ученика с учетом его базовых знаний. Первое, что может сделать ИИ в этом направлении,— объективно проанализировать базу учащегося и создать траекторию с учетом его базы. Это и сэкономит время, и увеличит эффективность образовательного процесса. Второе — возможность создать сопровождение под индивидуальный уровень человека. Например, кто-то нуждается в постоянных напоминаниях, кто-то — в повторах и так далее. Третье — ИИ эффективней адаптирует различные формы образовательного контента под потребности потребителя (аудиалы, визуалы, кинестетики). Учесть все эти факторы и подготовить образовательный трек в любом сегменте обучения — то, что может сделать и сделает ИИ. Сейчас уже ведутся отдельные эксперименты в этом направлении, и в перспективе пяти-семи лет они станут массовыми, а в комплексе с развитием VR-технологий они могут дать ошеломляющий эффект. Виртуальные технологии пока широко не внедряются в силу их коммерческой нецелесообразности, но когда производство VR удешевится и VR-устройства будут сопоставимы по стоимости со смартфонами, тогда в сочетании с индивидуальной образовательной траекторией обучение будет быстрее и эффективнее и значительно изменит образовательную среду.
— Какие задачи в онлайн-образовании можно эффективно решать с помощью ИИ, а какие пока остаются за человеком?
— Сейчас принято считать, что ИИ не сможет выполнять задачи, связанные с эмпатией и человеческим участием с эмоциональной точки зрения. Я думаю, что в ближайшие семь-десять лет так и останется, но в сочетании с его постоянной эволюцией, совершенствованием и постепенным изменением отношения к ИИ как к собеседнику на более гуманное, он сможет заменить человека и здесь. Уже проводятся достаточно эффективные психологические сессии с ChatGPT и Claude, нужно только написать правильные промпты. А в таких сферах, как математика, программирование, где эмпатии нет места, ИИ во многих направлениях выигрывает у человека с разгромным счетом. И масштаб изменений от внедрения ИИ, по приблизительным подсчетам, будет в три-пять раз больше, чем от интернета.
— Как вы относитесь к такому мнению, что ИИ убивает интеллект?
— Мозг вообще ленив (я говорю это как человек, долгое время занимающийся образованием), и при прочих равных условиях он всегда выбирает путь наименьшего сопротивления. Чем дальше, тем больше этот вызов будет стоять перед каждым человеком. Чтобы сохранять конкурентоспособность в современном мире, иметь пространство для реализации амбиций, нужно будет придумывать, как и чем конкурировать. Причем в каждом моменте времени это будет некая уточненная стратегия, которую можно уже начинать формировать. Сейчас частью этой стратегии является эмпатия, умение эффективно работать в соавторстве с ИИ, дальше она будет координироваться по мере развития искусственного интеллекта и увеличения его проникновения. В гонке между ИИ и человечеством постепенно отстающих будет все больше, но это будет безболезненно: человек просто сдастся, займется частной жизнью, развлечениями, творчеством (если захочет) или ничем, будет получать гарантированный доход (в развитых странах), жить не богато, но и не нищенствовать. На недавнем практикуме по визионерству «Взгляд в будущее: какие тенденции изменят ваш бизнес» я подчеркивал, что усиление неравенства, как материального, так и когнитивного, с точки зрения интеллектуальных способностей и их использования (недостаточно их иметь, их нужно использовать, а для этого нужно приложить усилия) и экзистенциального (кто-то обладает амбициями и желанием их реализовать и готов в это вложиться, а кто-то нет), будет прогрессировать. И в пропорциональном соотношении эти две части человечества будут меняться. Если сейчас людей с амбициями и готовностью их реализовывать 20%, а остальных 80%, то постепенно цифры будут стремиться к 10 и 90%, а потом, возможно, и к 1 и 99%. Потому что будет легче и безболезненней с житейской точки зрения не участвовать в этой гонке, не пытаться переиграть машины, чтобы быть среди лучших в перманентно меняющемся мире будущего.
— В каких отраслях сегодня ИИ способен полностью заменить человека?
— Их уже достаточно много. Например, генерация графического и текстового контента сейчас на 95% выполняется ИИ. В бизнесе — полностью автоматизированная поддержка клиентов 24/7. Переводы на любые языки с интонацией, тембром голоса спикера. Анализ обработки данных в различных сферах, финансовая аналитика, трейдинг, сейчас все крупные компании торгуют с помощью ботов на фондовых и криптобиржах. Обработка, анализ и выдача заключений по страховым случаям. Если говорить про реальный сектор экономики, промышленность, то она давно автоматизирована. Разница только в масштабах — современный завод автоматизирован на 50–95%. Например, китайский производитель электрокаров BYD, который обошел Tesla на мировом рынке, строит фабрику размером с десять гигафабрик Tesla, где 95% производственных процессов автоматизированы. Надо понимать, что тотально заменяемых отраслей нет просто потому, что работает правило «будущее уже наступило, просто оно неравномерно распределено».
— Вы начинали свою карьеру как предприниматель, сейчас вы инвестор. Как вы себя чувствуете в этих разных ролях?
— Инвестором я был недолго, потому что для меня это оказалась слишком пассивная роль. Сейчас я вкладываюсь в компании, где вижу потенциал с точки зрения развития и бизнеса, и основателей, и команды. Если сравнивать с футболом, например, то я продолжаю играть как игрок (у меня сейчас есть свой стартап, которым я занимаюсь операционно как CEO) и немного занимаюсь тренерской работой. Но главное, что я приношу в компанию,— это экспертиза, опыт и способность помогать лидерам проектов, развиваться и эффективнее масштабировать бизнес. У бизнеса есть две фундаментальные проблемы: он не растет, когда компания борется за жизнь, и часто в итоге умирает, и растет, когда меняющаяся компания постоянно требует другого тебя. Потому что лидер компании с командой от десяти до двадцати человек и от пятисот до тысячи — это разные парадигмы лидерства, приоритеты, подход, философия управления. Поэтому я захожу в те компании, где основатели готовы принять меня как тренера и те знания и опыт, который я могу привнести. В отличие от ведения операционной деятельности, здесь я не управляю людьми напрямую, я влияю на руководителей компании.
— Куда инвестируете вы и за какими компаниями будущее? Что для вас первично — деньги или перспективный продукт? Например, вы бы вложились в компанию, которая даст быструю прибыль, или предпочли бы стартап, который создаст вакцину от рака?
— Я бы вложился в оба варианта. У меня есть концепция под названием «прагматический романтизм». Я строю компании и делаю ставку на бизнесы, создающие востребованные и нужные продукты, которые потенциально (я захожу в стартапы на ранних стадиях, когда они больше потребляют денег, чем дают) генерят прибыль. Также у меня есть правило трех проекций, согласно которым я выбираю проекты. Для основателя и инвестора должны сложиться три составляющие: рынок, экспертиза и любовь. Первая проекция — рынок должен быть емким, потому что прежде всего работают рынки больших потребностей, которые уже сформировались. Это направления, закрывающие базовые потребности человека, такие как питание, транспорт, образование, недвижимость и так далее, пользующиеся спросом в большинстве мировых локаций. Также для стартапа рынок должен быть еще и растущим, потому что прилив поднимает все лодки (растущий рынок способен вытянуть любые проекты) и в идеале проходящий трансформацию, ту же цифровую, связанную с ИИ (сейчас практически все рынки ее проходят, потому что мир быстро меняется). Вторая — для стартапа нужна экспертиза, которая в большом, растущем и трансформирующимся рынке позволяет создать конкурентоспособный продукт. Экспертиза должна быть у основателя, либо нужно нанять команду, которая ее создает и развивает. Третье — это любовь: я убежден, что важно отношение к делу. Человеку должно быть не все равно, каким бизнесом он занимается, потому что стартап — это всегда путь по полю с граблями. Несмотря на мой опыт, у меня не было ни одного случая, чтобы все шло по плану. Это всегда столкновение с разочарованиями, проблемами, кассовыми разрывами. Если нет интереса, сильного (иногда иррационального) желания создать именно этот продукт или миссии (в идеале), то будет тяжело. При сложении трех этих проекций возникает потенциал для эффективного стартапа, а дальше уже можно наложить какие-то модные ниши и на них ориентироваться. Но важно со всем сказанным сверяться. Если я сейчас скажу, что перспективен промышленный космос, то вам вряд ли это что-то даст, потому что у вас нет достаточной экспертизы и интереса к этой сфере. А кто-то мечтающий о ракетах уже готов войти на этот рынок и собрать команду. Илон Маск, например, не имел отношения к космосу, но страстно им интересовался и собрал команду, развивающую Space X. Поэтому нельзя говорить о каких-то нишах в отрыве от индивидуальности предпринимателя, стартап-менеджера.
Если ориентироваться на отрасли, исходя из потребностей рынке, то растут такие направления, как промышленный космос, искусственный интеллект, биотехнологии (некоторые эксперты считают, что ниша создания человекоподобных роботов в ближайшее время по объему станет больше, чем весь мировой автопром).
— Вы многодетный отец. Ваш опыт в образовательном бизнесе помогает в воспитании детей?
— Дело в том, что контакт с собственными детьми происходит не на уровне эксперта-педагога, а на уровне личных отношений, внутренней динамики семьи, поэтому он сильно осложнен. Но в целом, конечно, помогает, это радикально другое отношение к проектированию развития детей. Как и для бизнеса, у меня есть концепции, как помогать развиваться детям, но их надо адаптировать. Отношения с собственными детьми лежат не только в воспитательной плоскости, но и в человеческой, которую тоже важно не потерять. Я могу сделать их гиперобразованными, но я хочу, чтобы они еще были счастливыми — и прежде всего счастливыми — и чтобы наши отношения поддерживали нужный уровень теплоты.
— Какими проектами вы занимаетесь сейчас?
— Основной проект, на котором сейчас сфокусировано мое внимание,— это стартап Insight Estate, онлайн-платформа для взаимодействия агентов недвижимости и застройщиков в Юго-Восточной Азии. Помимо этого, как тренер я активно развиваю бизнес-клуб Reforma, который стоит на философии прагматического романтизма. Еще у меня есть проект Wonder Family в области электронной коммерцией в США, а также британский стартап One Day, обучающий предпринимателей.
