Главный редактор «Коммерсантъ UK» Ксения Дьякова-Тиноку попыталась сделать интервью с российским бизнесменом Евгением Чичваркиным, инвестором ресторана Hide и магазина Hedonism Wines. В итоге получился небольшой сборник афоризмов о британских реалиях, бизнесе, детях и счастье в этом безумном мире.
О бизнесе
— Российский бизнес — это «ловля бабочек на минном поле» (из вашего раннего). А вы могли бы так же метафорично описать британский бизнес?
— А здесь все как в фильме «Аммонит». В очень красивой одежде долго копаешься в земле, находишь что-то, потом невозможно долго очищаешь эти наслоения и за пять фунтов пытаешься продать найденное. И вдруг может оказаться, что ты отыскал какую-то прекрасную вещь, и она попадает в Британский музей.
— Какие русские бизнесы в Британии вам интересны?
— Все наши рестораторы: и Зельман, и Демичев, и Вайнштейн. Конечно, Revolut с гениальным Николаем Сторонским. Есть, пусть уже и проданный, Bumble для знакомств, сделанный Андреем Андреевым. Вот еще Jiffy — тоже российские владельцы — открывает в Лондоне свои дарксторы. Все российское, что касается сервиса — нашего «чего изволите?»,— за границей города берет. На любом поприще русская компания может уделать местные, если будет правильно заниматься сервисом.
О стране
— Вам нравятся британцы?
— Британия нравится даже больше, чем британцы. Дух этой страны. Прилетаешь из Катании, и хочется просто обнять каждого британского полицейского и таможенника, потому что они нормальные. А в Италии они как в фильме 1960-х годов с Габеном. Приходит тип, открывает твой документ, долго смотрит на него, потом появляются еще двенадцать полицейских, курят, собравшись вокруг, и разглядывают тебя. В Катании очень хороший климат, прекрасная природа, все стоит в пять-шесть раз дешевле, чем здесь, но что касается государства и его функций — тут полная катастрофа.
— А где вам нравится бывать?
— Я очень люблю море, воду: остров Уайт (Isle of Wight), остров Хейлинг (Hayling Island), пляж Camber Sands. В Лондоне обожаю все парки. Самое лучшее место для очистки мозга — Mount Street Gardens в Мейфэре. Мне комфортно в Лондоне, я чувствую себя столичным жителем.
— Вы говорили, что можно зарабатывать миллионы и миллиарды с нулевой интеграцией в местное британское сообщество и с уровнем английского как у водителя такси. Вы так и не интегрировались с 2008 года?
— Я интегрировался ровно настолько, насколько хотел. У меня есть друзья-британцы — это мои тренеры, с ними сложились близкие дружеские отношения. Мы поздравляем друг друга с праздниками и дарим подарки. Впрочем, если нужно, двухдневный перекрестный допрос в Высоком суде Лондона я выдержу без переводчика. Но смешно шутить на английском я так и не научился, для этого нужно знание более глубоких кодов.
О «Брексите», пандемии и климатическом кризисе
— Как вы оцениваете ситуацию с нехваткой кадров после пандемии и «Брексита»? Вам пришлось с этим столкнуться?
— В этом нет ничего неожиданного: тотальная, массовая импотенция по всем фронтам, касающимся обслуживания, была давно предсказана. Люди в Британии обленились и работать не хотят, у них anxiety (тревожность) якобы развилась, вот эта вся чушь современная. Надо понимать, что вокруг тебя ленивые идиоты, включая конкурентов. Этот кризис — великолепное время для тех, кто смог собраться и найти неленивых и неидиотов. Поэтому мы на коне, мы кайфуем.
— А где отыскать этот трудоспособный персонал?
— А вы пробовали больше платить?!
— Как самому не стать «ленивым идиотом» в силу обстоятельств, не застыть в определенной точке?
— Для меня так вопрос не стоит. Да, кто-то достигает потолка, катается на яхте, освобождает место другим... Я не трудоголик, но для меня важно потратить время и силы и выстроить процесс так, чтобы все работало.
— Вы отправляли сотрудников на furlough в локдауны?
— Конечно, но основную часть мы кормили за свои деньги. Кого-то уволили, кому-то сократили зарплату. Но тем, кто был важен, продолжали платить из своего кармана. Потратили два миллиона фунтов.
— Сложнее стало поставлять вина в страну после «Брексита», дороже они стали?
— Сложнее стало отсюда возить вино в производящие страны: Испанию, Италию и Францию. Оттуда его вывезти — никаких проблем.
— Вы не думали о диверсификации в пандемию?
— Нет. У нас основное — ретейл. Мы же не закрывались, мы в категории essential — поставляем самое необходимое. Сигаретные лавки и винные были открыты в локдаун. Правда, в пандемию было много заказов на тот же адрес: многие стали алкоголиками.
— Можно стать алкоголиком на таком дорогом вине?
— Алкоголик — это состояние души, а не средний чек на покупку вина.
— Недавно вы довольно категорично высказались в соцсетях по поводу климатического саммита COP26 в Глазго. Вы не верите в глобальное потепление?
— Нет, не верю. Климат меняется циклически, семьсот лет назад Гренландия была обитаема. Вся эта ересь, начиная от Киотского протокола,— чистый протекционизм, это не имеет никакого отношения к заботе о природе. Четыреста частных самолетов прибыли на этот климатический саммит. Приехали бы они на великах... На бюджетных авиалиниях прилетели бы, на худой конец.
— А проблема пластиковых отходов — она же существует?
— Да, но она должна решаться с помощью общественных институтов, а не через запреты и порицание. Это нормально, если ты go green. Я тоже стараюсь не брать ненужный пакет и не прошу чек из банкомата. Но я буду ходить в изделиях из меха и кожи, потому что это красиво и тепло. Я заказываю машину с бензиновым двигателем, потому что это удобно: нет нормальных электроавтомобилей с открывающейся крышей. Когда появятся, закажу с батарейкой.
— Чем новая зеленая элита хуже той, что была до этого?
— Она такая же нечестная, мерзотная. Этот «Час Земли», когда все отключают электричество,— это фарисейство, не имеющее никакого отношения к реальности.
О стиле
— На вас футболка с портретом Даниила Хармса. Это как приветствие абсурдности современного мира или просто элемент стиля #клошарделюкс?
— В сентябре у меня был день рождения, и мероприятие в его честь было посвящено периоду дадаизма с 1915 по 1917 год. Три часа дадаистического арта и музыки в соответствующих костюмах. Это авангардистское течение в культуре возникло в нейтральной Швейцарии, когда весь мир сошел с ума. Ленин тогда был там же, кстати, и он примыкал к дадаистам и участвовал в их движении. Это искусство, которое не выражает абсолютно ничего. Потому что ничем объяснить происходящее невозможно: логика покинула мир, покинула чат. В этом сходство с тем, что творится сейчас.
— Кстати, а как сформировался ваш стиль #клошарделюкс? Это манифест внутренней свободы?
— Сначала это был плевок в лицо общественному мнению. Потом эта яркость попала под влияние Таниного вкуса («боевой подруги» Евгения Чичваркина Татьяны Фокиной. — Прим. ред.). Но я не стал черно-белым, как она, хотя под влиянием ее стиля — как в физике, одна функция влияет на другую — и выработался «клошар де-люкс».
О детях и образовании
— Если мы живем в таком абсурде, что мы можем сказать своим детям? Что вы говорили своим детям в 2020 году?
— Читайте книжки. Последний текст, который я дал почитать своей дочери,— это «1984» Джорджа Оруэлла.
— Я где-то читала, что вы ничего не собираетесь завещать своим детям. Как так? Вы хотите, чтобы они начали с нуля?
— С какого нуля? У тебя сначала частная школа Pembridge Hall с дополнительными учителями, с русским и английским, с математикой и дополнительным артом и прочее. Дальше у тебя Wycombe Abbey с дополнительной математикой по выходным. Дальше у тебя, если ты не идиотка, Imperial College или LSE до двадцати с чем-то лет. Как это ни с чем?
— Вы хотите, чтобы ваши дети работали по найму?
— Да, конечно. Если не придумается никакой стартап, как иначе понять, как жизнь устроена? Хотя я сам не работал по найму, всегда фарцевал.
— Что вы думаете о бизнес-образовании — оно нужно предпринимателю? Тот же MBA?
— MBA — это тусовка, чтобы найти себе партнера из своего плюс-минус круга, с которым можно поговорить после секса. На мой взгляд, все бизнес-образование — туфта, просто способ лакшери-дейтинга. Новых знаний там никаких, могут помочь разложить по полочкам то, что уже есть.
Об инвестициях
— Вы куда-то инвестируете?
— Все последние одиннадцать лет — только в вино. Доходность у него хорошая.
— Подскажите тем, кто здесь живет: в какие вина инвестировать? Можно ли прийти к вам в магазин и посоветоваться, что купить на будущее?
— Мы не управляем чужими портфелями за три копейки. Мы розничная компания и получаем розничную наценку. Пусть советуют те, кто получает за это деньги.
— Когда инвестируете, какие выбираете вина в основном?
— Те, которые сможем продать. Мы не пытаемся предугадать будущий рост.
— Нет определенного региона?
— Нет, мы абсолютные циники в этом вопросе.
О вине
— Обязательно ли выпивать, если работаешь в винном бизнесе?
— Нет обязательного вообще ничего. Я не люблю выпивать днем, а вечером — в самый раз. Иногда после большого ужина у меня рассолы, соки, витамины — целый комплекс. Баня и так далее. Последовательный набор жидкостей, чтобы быстро прийти в чувство.
— Для чего вы пьете?
— Для удовольствия.
— Только вино?
— Водку тоже. Четыре-пять раз в год есть водочное настроение. Простудился или сильный стресс.
О ресторане
— Какой процент ваших клиентов сейчас приходит в Hide, потому что это ресторан Чичваркина и тут есть очень красивая лестница?
— Очень рад, что сейчас их очень мало. Сейчас сюда приходят за вкусом.
— А кто определяет этот вкус?
— Шеф-повар «Хайда». Мы, конечно, задаем некое общее направление, замечаем перекосы и транслируем свое мнение в режиме рекомендаций, но это бывает очень редко.
— Вас задевали отзывы русскоговорящих клиентов, которые возмущались по поводу сервировки на фазаньих перьях в Hide, к примеру?
— Меня совершенно не интересует мнение русских, связанное с меню ресторана, вкусовыми качествами наших блюд, сервировкой. Тут мы слушаем британцев, итальянцев, японцев, Северную Европу. А вот если от русских есть жалобы по поводу сервиса, времени обслуживания, манер персонала, тут мы сразу разбираемся. Наши любят докапываться, когда туалет небезупречно чистый, ручка дверная болтается. И тут они правы. Но если соус не нравится — тут уже не зона вашей экспертизы, простите.
О либертарианстве
— Равнодушие к чужому мнению — часть либертарианского мышления?
— Главное — «я», «мое». Никто не имеет права указывать, как кому-то входить в храм, в каком платке и в какое время месяца.
— А если я хочу быть в платке?
— Абсолютно ваше право. Можете даже сделать обрезание, но себе, а не кому-то.
— За что либертарианец готов платить государству?
— Десятина за охрану границ, суды и полицию, МЧС. Все.
— А вот одна из главных либертарианок, Айн Рэнд, последние годы жизни жила на госпособиях. Кто бы ей платил, если бы мир был устроен по ее законам?
— Она во многом противоречивая фигура. В ее теории, к примеру, нет места детям. А я считаю, что детям есть место в жизни.
— Как либертарианцу жить в эпоху ограничений? В некоторые страны не пускают без вакцинации.
— Поэтому я вакцинировался сразу, как это стало возможным. Чтобы путешествовать. Чтобы показать всему миру, что вакцинация — это цивилизация. Я за цивилизацию.
О деньгах
— Вы сейчас работаете ради денег?
— А ради чего еще? Некоторые говорят — «ради миссии». Меня выворачивает от копчика, когда все это читаю. Конечно, все работают ради денег. Или хотят надурить сотрудников, чтобы они работали за гроши. «Сколько вам нужно денег и зачем?» — этот вопрос мне задавали журналисты Би-би-си в 2019 году. Я тогда ответил, что деньги нужны в таком количестве, чтобы любому понравившемуся человеку я мог сделать пересадку костного мозга и чтобы мои обычные операции не пострадали при этом. Через полтора года после интервью они вырезают этот кусок. Надо же, чтобы было так: богатые — плохие, бедные — молодцы. Несчастные трудяги, а мы на них жируем, вино по сто тысяч продаем... И ровно через полтора года я публично оплачиваю лечение в «Шарите» Навальному, о чем вы не напишете, конечно, в своем издании.
О счастье
— Вы чувствуете себя счастливым в эмиграции?
— Счастье не связано с эмиграцией. Счастье — это здоровье в первую очередь и отношение к жизни. Если ты все принимаешь близко к сердцу, то жить сложно. Если у тебя с этими двумя вопросами нет проблем и ты несчастлив, то тебе к доктору. Это ненормально.
— А что нормально?
— Страдать, добровольно идти на плаху, подставлять щеку, давать руку на отсечение и так далее — это постхристианское отклонение, от которого еще поколениями мы будем психологически излечиваться. Нормально жить в комфорте, мире, любви, созидании и познании. Работать столько, чтобы хватало на потребности для своей ступеньки пирамиды Маслоу. Больше всего приходится трудиться, когда ты в середине пирамидки. А если ты находишься высоко, даже трудиться не нужно: ты уже достиг самоактуализации.
— От чего еще вы получаете удовольствие, помимо вина и зарабатывания денег?
— Кайф в путешествиях. Счастье, когда твой шестилетний ребенок пошутил и это было смешно.
— По-русски?
— Да. Но я уверен, что дочь и по-английски сможет пошутить так, что полкласса расплачется. Как я бы точно не смог.
