Многие эмигранты из России стараются хотя бы раз в год навестить оставшихся на родине членов семьи. Сегодня это не так-то просто, и иногда путешественников поджидают опасные, нелепые или просто странные ситуации. «Коммерсантъ UK» поговорил с несколькими новоиспеченными жителями Великобритании, которым довелось этим летом съездить в Россию, об их опыте и впечатлении.
Рассказывает Марина из Калининграда (сейчас живет в Лондоне):
— Наверное, как и все калининградцы, я добиралась через Польшу — у меня есть карта побыту (подтверждение ПМЖ), так как муж из Польши, но в этот раз он со мной не летал, потому что документов для въезда в Россию у него нет. Прилетела на самолете в Гданьск (билет стоил около 15 фунтов), потом в чате нашла водителя, который регулярно на BMW X3 с кондиционером возит из Польши в Россию пассажиров за 100 евро. Он сказал, что границу мы пройдем часа за полтора, так и получилось. Никаких проблем с досмотром не было: поляки выпустили сразу, российские таможенники спросили, где живем за границей, по какой визе. А вот назад была более забавная ситуация. Мы долго стояли на границе, часа три никого не впускали. Потом оказалось, что у российской стороны сломался компьютер, и они стали пропускать, переписывая все данные от руки в журнал. В итоге ушло еще часа два. Хорошо, что рейс у меня был через пару дней — договорилась в Гданьске встретиться с подругой, которая переехала в Польшу.
Что касается настроений, то в Калининграде особенно не переживают по поводу событий в Украине. Люди скорее недовольны тем, что за границу стало ездить сложнее.
Рассказывает Валерий, инженер-мехатроник родом из Ростова-на-Дону (сейчас живет в Лондоне):
— У меня два паспорта — русский и британский, поэтому я надеялся обойтись без проблем. Летел через Стамбул, прилетел в Шереметьево. Пограничники, узнав, что у меня два гражданства, проводили меня в отдельный коридор и забрали оба паспорта, пришлось ждать около сорока минут. Потом был небольшой допрос — смотрели телефон, спрашивали, есть ли родственники или друзья в Украине, чем занимаюсь в Лондоне, где работаю. Ничего подозрительного не узнали, телефон я даже не чистил — просто не понимаю, что могло бы там насторожить. Я не сижу в оппозиционных чатах, почти не веду соцсети. Войну не поддерживаю, просто я не такой человек, который будет тратить время и силы на посты в «Фейсбуке». Потом я узнал, что Шереметьево сейчас аэропорт относительно малозагруженный, поэтому там и времени у пограничников больше, соответственно они и «мурыжить» могут дольше. До Ростова, где живут мои родители и сестра, пришлось добираться поездом: небо над городом закрыто с начала войны. Заняло это часов двадцать; есть и более быстрый поезд, но я не успел на него купить билет. С попутчиками я особо не общался, читал. Дома встречался с друзьями, одноклассниками, однокурсниками. Многие спрашивают, как найти работу в Лондоне, как переехать, как устроиться. Я отвечаю как есть: искать работу, прокачивать нужные скиллы, учить английский. Некоторые обижаются, словно ждут от меня какого-то волшебного универсального рецепта или сразу офер.
На юге сейчас достаточно напряженная атмосфера, чувствуется близость к границе. Несколько раз я видел в небе следы от стратегических бомбардировщиков. Но на обратном пути я провел четыре дня в Москве, и там этой напряженности словно не чувствуется, люди выглядят счастливыми, как и всегда.
Рассказывает София (имя изменено по просьбе респондента), студентка родом из Москвы (сейчас живет в Эдинбурге):
— Ехать домой я боялась. Мое первое образование — международное право, я как аутсорс-сотрудник работаю с одной организацией, которая запрещена на территории РФ, то есть теоретически за нашу совместную работу меня могут даже посадить в тюрьму. Работодатель об этом прекрасно знает. Мы не светим свое место работы в социальных сетях, даже не указываем на LinkedIn, а он, в свою очередь, нигде не упоминает наши имена и фамилии. Но в итоге из-за того, что я живу в Великобритании по студенческой визе, сразу скажу, меня никто не спрашивал про работу. Хотя один коллега сказал мне, что рано или поздно информация о нас утечет.
Так как о поездке домой я задумалась буквально за пару недель, среди вариантов у меня было дорого и комфортно самолетом через Турцию или дешево и некомфортно на автобусе из Риги (у меня два паспорта, РФ и Израиль). Перелет стоил 100 фунтов, билет из Риги до Москвы — еще 100 евро. Выехать обещали в 16:30, приехать в Москву — в 11:30. В итоге выезд автобуса задержался на три часа с лишним — сказали, из-за того, что ехал еще один автобус той же компании, из Германии, сильно опаздывал, а там половина пассажиров хотели попасть именно на рейс до Москвы. Автобус ходит не самый лучший, но нормальный, с туалетом, кондиционером, кофемашиной. Водители очень тактичные. Самым адом было перейти границу. Мы приехали туда около полуночи, быстро проехали латвийскую сторону (нам просто пришлось выйти из автобуса и подойти к будочке на проверку документов). Но российский КПП был уже закрыт, хотя на гугл-картах написано, что работает он двадцать четыре часа в сутки. В пять утра нас попросили выйти из автобуса с багажом, начали пропускать через сканер. При этом людей с русскими паспортами просто пропускали без проблем (максимум, что могли спросить, это сколько наличных денег ввозите или какие лекарства лежат в багаже), но на рейсе было тридцать с лишним владельцев украинских паспортов. У всех забирали паспорта и просили ждать, потом вызывали на беседу. В основном это были жители ДНР и ЛНР — судя по разговорам, они поддерживают войну. Примерно через десять-одиннадцать часов всех наконец проверили. Проблема в том, что на российской границе нет ни питьевой воды, ни еды — только туалеты, и те не сильно чистые. Все припасы закончились: на сайте перевозчика написано, что в Москве мы должны были быть в 11:30 утра следующего дня, и я не рассчитывала провести в пути больше суток. Минут через пятнадцать после границы была заправка с магазином — похоже, пассажиры нашего автобуса ему сделали выручку на пару дней вперед! При этом у многих людей не было русских карт или русских рублей, но все друг друга поддерживали, менялись, переводили друг другу.
Москва показалась мне каким-то другим миром: в ресторанах сидят одни инстамодели, одетые с иголочки, в метро пахнет селективным парфюмом. Я чувствовала себя очень неловко, приехав в биркенштоках. Провела время как типичный эмигрант: ходила к зубному и в парикмахерскую, проходила медосмотр. Были с родителями на турбазе целый уик-энд. Несколько раз задумывалась, что хотелось бы вернуться: дома комфортно, вокруг много любимых людей. Назад я пока не ехала и билеты не брала. Хотелось бы, конечно, лететь цивилизованно, через Стамбул, но дешевых вариантов снова нет, и, видимо, поеду назад тем же маршрутом.
Рассказывает Виктория, переводчик и коуч по британскому акценту родом из Санкт-Петербурга (сейчас живет в Лондоне):
— Я ездила в Россию не этим летом, а в ноябре и декабре, билеты покупала сильно заранее. У меня тогда была туристическая шенгенская виза (французская) на пятнадцать дней плюс есть британская виза жены. Ехала я через Финляндию — и туда, и обратно. Я читала форум Винского — это очень полезный ресурс, на котором можно найти много ответов на вопросы о путешествиях, туда пишут люди о своем опыте пересечения границ, у них свежая информация. Многие там написали, что на контроле на границе Россия досматривает очень тщательно, а финны пускают легко, но многие также говорили, что финны очень сильно докапываются до цели визита, так что я, разумеется, подготовила все распечатки посадочных. Говорили, что приезд в Финляндию по французской визе, еще не откатанной, будет считаться нарушением. Однако по прилете из Лондона в Хельсинки проблема возникла только в том, что меня не выпустили в город. Конечно, я боялась, что меня просто не впустят в Финляндию, но вот опасений, что меня могут не пустить домой, не было никаких. Билет на автобус был у меня на девять часов вечера с автовокзала Хельсинки, а прилетела я из Лондона примерно в одиннадцать утра. В итоге с одиннадцати утра до семи часов вечера я проболталась в аэропорту: финский пограничник посмотрел мои билеты и сказал, что это слишком большой промежуток времени, мне нельзя выходить в город, потому что россиянам запрещено путешествовать по Финляндии. Делал он это с наглой и надменной ухмылкой. Я пыталась ему объяснить, что у меня очень много сумок, я просто хочу скорее сдать их в камеру хранения на вокзале и пойти поесть куда-то в городе, но он сказал, что это не оправдание и что в аэропорту много точек, где можно поесть. Сказал, что выйти я смогу только за час до своего автобуса, но мне удалось упросить другого пограничника выпустить меня за два часа. За это время я, похоже, выучила аэропорт от и до, успела поспать на лавочке... Это было ужасно. Кстати, я еле успела на свой автобус.
На обратном пути я боялась, что меня уже не пустят в ЕС. Я специально купила билеты на паром до Фолкстона из Порт-Кале, чтобы как-то оправдать французскую визу в глазах пограничников. С туристической целью выезжать из России в Финляндию нельзя, но вот транзитом проехать можно, главное — представить все билеты и показать британскую визу. В России на выезде был досмотр, спрашивали, сколько валюты с собой везу. Не могу сказать, что допрашивали с пристрастием. Но на финской стороне девушка просто посмотрела мои визы и билеты и мило пожелала мне счастливого пути. Правда, теперь там все общаются только по-английски, а до 2022 года на границе все говорили по-русски. Я доехала до Хельсинки, погуляла немного по городу, поела финской ухи в своем любимом местечке и на автобусе отправилась в аэропорт, чтобы сесть на рейс до Парижа.
Через два дня после моей поездки Финляндия полностью закрыла всю сухопутную границу с Россией.
Рассказывает Магдалена, искусствовед родом из Севастополя (сейчас живет в Ливерпуле):
— Я не собиралась ехать домой, потому что война расстроила мои отношения с родителями, но заболела бабушка, и я поняла, что это может быть последний шанс с ней повидаться. Летела через Анталью и туда, и обратно, на обратном пути провела там три дня, чтобы покупаться в море и, если можно так сказать, сбросить с плеч груз негативных эмоций. Я была тем самым человеком, которого в аэропорту допрашивали с пристрастием. Понятное дело, что из-за места рождения: я родилась в Крыму. Вся моя семья русская, сейчас живет в Архангельске, но так как мой папа служил подводником, в конце восьмидесятых родители провели несколько лет в Севастополе, где и родилась я. Этот факт, кстати, мне портит биографию — например, я не могу сейчас получить визу в Штаты. Пограничники, а вернее, я так понимаю, это были уже эфэсбешники, спрашивали, остаются ли у меня связи с Украиной, чей Крым, что я думаю про войну. У меня взяли телефон и нашли там, что когда-то, еще в 2017 году, я в переписке с бывшим парнем употребила слово «Рашка». Спрашивали, не стыдно ли мне так называть свою родину, страну, в которой живут мои родители и которая меня вырастила. Что самое странное, им удалось восстановить приложения, которые я предусмотрительно удаляла, так что советую завести для поездок домой отдельный телефон с новой учетной записью. Но в результате обошлось.
С родителями я не обсуждала тему войны. В целом последние два года сделали меня более закрытым человеком во всем, что касается личной жизни и политической позиции. Такие вещи я стараюсь не обсуждать вообще ни с кем из России. Я старалась никуда не ходить, ничего не покупать, чтобы не тратить деньги и никаким образом не спонсировать никого. В социальных сетях о приезде не сообщала, с друзьями детства не встречалась.
