Писательница с дипломом Оксфорда Дарья Протопопова посвятила свой свежий сборник новелл на русском языке «Лондон, мать!» жительницам британской столицы, которые, как резюмирует аннотация, каждый день воюют с мегаполисом. В интервью «Коммерсанту UK» она рассказала, с какими проблемами надо быть готовым столкнуться, начав жизнь заново в другой стране, и поделилась своим рецептом успешной адаптации.
— В каком году вы переехали в Великобританию и с какими трудностями вам пришлось встретиться?
— Мой переезд состоял из двух этапов. Первый начался в 2003 году, когда я приехала на стажировку в Оксфордский университет после четвертого курса историко-филологического факультета Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). Затем я отправилась в Москву, окончила вуз и вернулась обратно в Оксфорд на магистратуру, плавно перешедшую в докторантуру (я занималась темой влияния русской литературы на английский модернизм). Второй период иммиграции начался в 2008 году, когда я, дописывая диссертацию, познакомилась с моим будущим мужем и решила строить карьеру в Англии.
В 2008 году у меня было три возможности: вернуться в Россию и преподавать в университете английскую литературу, остаться в Англии и работать в какой-нибудь корпорации вроде Shell, которая ценит оксфордские дипломы любой специализации, или строить научную карьеру. Я выбрала последнее. В течение 2010 года я готовила документы на research fellowships, а также пыталась опубликовать свою диссертацию как книгу. Несмотря на то что ее тщательно отредактировала ведущий специалист по Вирджинии Вулф, профессор Оксфорда Гермиона Ли (Hermione Lee), университетские издательства все равно требовали каких-то дополнений. Вскоре мне уже стало не до этого, потому что в январе 2011-го у меня родились близнецы. В итоге моя монография «Virginia Woolf’s Portraits of Russian Writers: Creating the Literary Other» вышла в свет только в 2019 году.
В Великобритании женщина-иммигрантка, да еще и филолог, сталкивается с двумя проблемами: переизбытком кадров в гуманитарной сфере и невозможностью гармонично совмещать полноценную карьеру и материнство. Подчеркиваю слово «гармонично», потому что негармонично, отдавая львиную долю зарплаты на нянь, детсад и проводя время со своими детьми урывками, на выходных, эти две половины жизни совместить можно. Еще одна проблема для всех иммигрантов — это признание иностранных дипломов. К примеру, после Оксфорда я решила поступить на педагогические курсы PGCE, чтобы преподавать в государственной школе, и у меня потребовали подтвердить школьный аттестат. Абсурдная ситуация, ведь у меня уже была докторская степень Оксфордского университета, но в Англии такие условия. В итоге мне засчитали российские оценки по математике и естественным наукам (по системе UK ENIC, до «Брексита» — NARIC), а английский язык заставили сдавать. Зато теперь у меня есть официальный статус учителя государственной школы, для получения которого я два года работала в одной из школ на окраине Лондона. К сожалению, иммигранты вынуждены проходить через унизительные придирки к их дипломам и (или) трудоемкую переквалификацию (моя подруга, юрист из Санкт-Петербурга, в Лондоне стала кондитером), однако если принять это как неизбежный этап переезда в новую страну, то становится легче.
— Вам нравится Лондон? В каком районе в идеале вы бы хотели жить?
— Мне нравится Лондон. В отличие от Москвы, он не такой загазованный, потому что в нем ограничен поток машин в самом центре. И местные жители не считают зазорным проехать на метро до своего офиса в Сити, что тоже снижает трафик. Я живу в Илинге, и это мой идеальный район. Здесь много зелени, рукой подать до Темзы в районе Хаммерсмит, рядом расположены мои самые любимые места: Ноттинг-Хилл и Чизик. Для меня сады Чизик-хауса — квинтэссенция английского дворцового парка.
— Столица отличается от остальной Англии?
— Да, Лондон отличается от других британских городов своей космополитичностью. В нем много иностранцев, поэтому я не чувствую себя приезжей, я ощущаю себя в нем гражданином мира. В столице есть различные русскоговорящие сообщества — для меня это приятное дополнение.
— Что в Великобритании вам не нравится?
— Для меня стал трагедией выход страны из Евросоюза. Идея создания единой Европы после Второй мировой войны как антидота межнациональным разногласиям — один из позитивных моментов в истории ХХ века для меня. В ХХI веке, когда, по моему мнению, человечество должно объединиться и заняться спасением планеты, мы продолжаем разъединяться по национальному и расовому признаку. В Великобритании есть частичная культурная толерантность, к примеру эмигранты из Пакистана, Индии, Китая и Африки легче интегрируются здесь, чем в той же Италии. Но эта толерантность поверхностная: расизм в Великобритании присутствует, как и везде. Раньше членство страны в Евросоюзе примиряло меня с английской нелюбовью к иностранцам, теперь этой компенсирующей составляющей не осталось.
Мне могут возразить, что выходом из Евросоюза англичане пытались предотвратить миграционный кризис, с которым сейчас столкнулись многие европейские государства: их культурная идентичность оказалась под угрозой из-за большого количества беженцев из Африки и арабских стран. Об этой боязни можно прочитать в книгах серии «Русский iностранец»: «До востребования, Париж» Алексея Тарханова и «Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски» Натальи Осис. Местные жители в этих книгах (да и русские приезжие заодно) сетуют на большое количество неместных детей в европейских школах. Я сама трепетно отношусь к христианскому наследию и классической европейской литературе, которая, к сожалению, давно уже дается с трудом современным английским подросткам, но отгораживаться от беженцев и иммигрантов — это тупик. Единственный шанс у человечества на выживание — социальная и культурная интеграция.
— Я прочитала вашу сагу о современных женщинах «Лондон, мать!», мне книга понравилась. В ней вы описываете истории о жизни иммигрантов в Великобритании, при этом все ваши главные герои — женщины. Почему?
— Еще в подзаголовке я заявляю, что «Лондон, мать!» — книга именно о женщинах. На мой взгляд, им сложнее жить, чем мужчинам, даже чисто с физиологической точки зрения: менструация, беременность, роды, воспитание детей, ради которых многие матери вынуждены жертвовать своими карьерами,— а для иммигранток все эти проблемы только усугубляются. На одинокую иностранку местные мужчины смотрят со смесью любопытства, недоверия и снисходительности, особенно если она из условно неблагополучной страны. Если у тебя в чужой стране рождаются дети, велика вероятность, что родные далеко и некому помочь. Плюс женщины часто выбирают профессии, с которыми иммигрантам как раз тяжелее всего найти работу.
— Среди ваших героинь есть представительницы Польши, Италии, Китая, Румынии и России, но ностальгия мучает только россиянку, а ее мужа, к примеру, вообще не тянет на родину. Это художественный прием или вы опираетесь на личный опыт? Насколько тоска по родине свойственна иммигрантам?
— Тоска по родине свойственна только иммигрантам из России. Именно тоска, а не жалобы на отсутствие национальной кухни, как у китайцев или французов. Русские тоскуют не просто по русским блюдам, а по ощущению, что они дома и никто не смотрит на них якобы с презрением. Русские — ужасно неуверенный в себе народ, который одновременно стремится доминировать (впрочем, возможно, это происходит как раз из-за неуверенности). Со времен Петра I нам кажется, что мы все делаем не так, что на Западе все лучше, и при этом любим поговорить о том, что мы особенные, что русский язык, литература, музыка лучше других. Но если бы мы были по-настоящему уверены в себе, мы бы не воспринимали критику в свой адрес так болезненно. Мою героиню потянуло домой, в Москву, потому что ей кто-то из англичан нагрубил, и ей показалось, что это произошло, потому что она иностранка. На самом же деле она просто наткнулась на грубого человека, каких и в России полно. Мой муж — итальянец, и если ему сказать что-то нелестное об Италии, то он просто усмехнется, посмотрит на обидчика с жалостью и пойдет дальше втихомолку любить Италию и кьянти. Русскому в сходной ситуации становится больно, он начинает с пеной у рта рассказывать о величии России. У нас полностью отсутствует чувство самоиронии, а без него в чужой стране очень сложно. Если бы мы могли посмеяться над самими собой, признать, что мы не идеальны, а потом спокойно полюбить себя и других, загадочная русская душа бы исчезла и в мире стало бы на простую человеческую душу больше.
— Одна из ваших героинь хочет воспитать своего ребенка «не обремененным, как она, воспоминаниями, сомнениями в собственном менталитете, национальными и прочими комплексами», потому что человеку без корней легче оторваться от земли. Это о свободе или о влиянии европейского менталитета?
— Это вновь о моей любимой, но утопичной, как я понимаю, идее об отмене границ между государствами и появлении нового официального понятия «гражданин мира». Героиня хочет, чтобы ее ребенок стал новым Илоном Маском, покорителем Марса. О каких национальных границах может идти речь, когда люди осваивают космос, Google-переводчик снимает языковые барьеры, а через интернет можно виртуально встречаться с людьми на другом конце планеты? Разнообразие культур, ремесел, национальных блюд, костюмов, архитектурных стилей — это, я считаю, нужно сохранять и беречь, а привязанность человека к одной стране, на мой взгляд, уже пережиток прошлого.
— Все пары, которые описаны в книге,— люди, эмигрировавшие вместе. Но одна героиня не замужем. Ей сообщают, что в Британию приедут три миллиона ее соотечественников и она сможет создать семью с кем-то из них, а она в ответ называет человека, который эту информацию озвучил, расистом. Хотя многие одинокие иммигранты ищут себе партнеров именно среди своих. Как вы это прокомментируете?
— Я бы не сказала, что одинокие иммигрантки ищут партнеров только среди своих. Возможно, некоторые делают это по религиозным причинам, к примеру в ортодоксальных еврейских или мусульманских семьях иные браки не приветствуются. Есть девушки из России, стремящиеся выйти замуж за иностранцев. Но эти стереотипы рушатся в мире социальной мобильности и международного образования. Все больше появляется успешных иммигранток, ищущих в отношениях равноправие и партнерство. Когда женщина независима и у нее нет травм от общения с мужчинами в прошлом, выбор партнера уже не определяется его национальностью. В книге Алисы Зотимовой «Из Москвы в Лондон» описана история успешной бизнес-леди, выбравшей в супруги именно соотечественника. Для нее были важны общие детские воспоминания вроде «Ежика в тумане». А кому-то, наоборот, нравится в партнере экзотичность. Здесь все очень индивидуально. Что касается возмущения моей героини по поводу ассоциирования ее с приезжими из Гонконга, то здесь я попыталась передать ощущения иммигрантки во втором поколении. Люди, которые родились в Англии в семьях иммигрантов, оказываются в особой категории — не свои и не чужие. Кроме того, конечно же, намекать на то, что девушке из Гонконга интересны только люди одной с ней расы,— это и есть расизм.
— Одна из ваших героинь, учительница английского из Польши, работает в клининговой компании. Можно ли вообще избежать такого дауншифтинга при иммиграции?
— Конечно, она могла бы пойти на педагогические курсы, а затем работать teaching assistant в школе или детсаду. Но реалии Лондона таковы, что здесь выгоднее работать уборщицей, чем помощником учителя. Кроме того, у нее двое детей — где взять время и деньги на дополнительную учебу или переквалификацию? Женщине, не обремененной заботой о детях, найти работу, в том числе и по профессии, проще. К тому же есть востребованные специальности, не требующие переквалификации или подтверждения диплома. В основном это профессии, где можно свой талант или навык показать: танцовщица, риелтор, графический дизайнер, фитнес-тренер, визажист. Бухгалтерам, экономистам, юристам в Британии необходимо получать местные сертификаты и разрешения. Сложно журналистам, но при знании английского они могут работать в международных изданиях или переквалифицироваться в переводчиков. HR-специалистам, менеджерам, представителям торговли вначале для получения местного опыта придется поработать на низких позициях, чтобы потом претендовать на вакансии мечты. Писателям и художникам вообще тяжело в плане работы — как на родине, так и в новой стране,— но зато миграция обогащает жизнь новыми острыми впечатлениями и вдохновляет на творчество.
— С какими трудностями, на ваш взгляд, сталкиваются билингвальные дети?
— Дети, которые родились в семьях у родителей-мигрантов уже на новом месте, не сталкиваются с языковыми трудностями. Наоборот, у них есть преимущество перед местными жителями. Они естественным образом впитывают не один, а два языка, иногда и больше. Ребенку, который приехал в Британию, скажем, в десять-одиннадцать лет и не говорит по-английски, будет сложнее. Если он попадет в обыкновенную английскую школу, то его причислят к категории EAL (English as Additional Language) и будут с ним обращаться как с глухонемым. Я видела такие примеры, когда работала учительницей.
— Как иммигранту влиться в британское общество? Это вообще возможно?
— Влиться в общество — это иллюзия. Я, к примеру, живя в России, ощущала себя абсолютно не интегрированной в общество, а в Оксфорде я почувствовала себя в своей стихии. Английское общество — это витраж, склеенный из множества маленьких частей, и куда именно интегрироваться, каждый решает сам. Государственное образование и медицина здесь бесплатные, а дальше как повезет. Главное — найти занятие, в котором вы сможете стать незаменимым специалистом. И самое важное условие в успешной жизни иммигранта — сохранять уверенность в себе и чувство самоиронии. Помнить, что Британия — это всего лишь маленькая часть большой планеты.
Беседовала Алена Иванова
