В нашей рубрике мы продолжаем рассказывать истории русскоговорящих эмигрантов с разными кейсами переезда в Великобританию. Наша нынешняя героиня жила и училась в Польше, затем получила работу в Google и переехала в Лондон, однако через несколько лет решила, что не хочет больше работать на глобальную корпорацию. Ей пришлось сильно сократить расходы и изменить образ жизни, чтобы открыть свое дело, но она уверена: это отличная инвестиция в будущий комфорт.
Рассказывает Анастасия Дембовская из Гродно (Беларусь), 30 лет, переехала в Великобританию в 2018 году благодаря гражданству ЕС и оферу от Google:
— Большую часть жизни я прожила в Варшаве. Мне было чуть проще, чем другим русскоязычным эмигрантам: я переехала в семнадцать лет и сделала польский паспорт, так как у меня есть польские корни. Я поступила в университет сначала на польскую филологию, так как выиграла олимпиаду по польскому языку, но бросила учебу после первого курса, потому что поняла, что направление неперспективное. Я ушла в финансы — правда, два года я не могла сдать математику, я всегда была гуманитарием, и вначале действительно было очень тяжело. В итоге я училась в бизнес-университете, окончила бакалавриат по финансам и две магистратуры, по менеджменту в IT-бизнесе и по международному менеджменту.
Пока я училась в университете, между четвертым и пятым курсом, я уехала в Грузию и один сезон занималась организацией пеших походов по горам Сванетии. Здесь я подружилась с семьями грузинских горцев. Туристы ночевали прямо у них в домах, получая аутентичный культурный опыт. Хотела продолжать этим заниматься, но переезжать в Грузию не хотелось, и я стала искать обычную корпоративную работу. До этого я подавалась в Google на стажировку все шесть лет учебы в университете, но мне всегда отказывали. А когда я вернулась из Грузии, я решила больше туда не подаваться, однако меня очень поддержал мой друг, и я снова попробовала. Видимо, мой предпринимательский опыт очень многому меня научил — собеседование я прошла, попала на стажировку в Варшаву, в маркетинг-отдел, а затем внутри компании перешла в YouTube. Спойлер: сейчас моя главная профессия — эксперт по органическому росту каналов на YouTube, но, когда я туда пришла, нужных знаний и опыта для этого направления у меня не было. Я все приобрела на практике.
Поскольку Польша — это маленький рынок для такой компании и там нужны были только senior-позиции и люди с большим опытом, а я тогда только закончила стажировку, мне никак не могли дать работу на полную ставку. В Лондоне крупный офис, а чем крупнее офис, тем больше джуниорских позиций, и на одну из таких я подалась и прошла. Я начала работать в команде стратегических партнерств и отвечала за партнерство с топовыми русскоязычными ютуб-каналами, компаниями и блогерами (мы работали на Россию, Украину, Беларусь, Казахстан, но из Лондона).
Я никогда не мечтала жить в Великобритании. Мне всегда казалось, что в Лондон хотят переехать люди, которые насмотрелись «Инстаграма» и красивых фотографий с красными автобусами или с улицами Белгравии и теперь считают, что жизнь там выглядит так. У меня никогда не было романтических иллюзий по поводу Лондона или желания там жить, но при этом с точки зрения карьеры я получила там настоящую работу мечты. И не только моей: когда я уходила, на мою позицию прислали несколько сотен резюме. Я очень хотела работать там и проигнорировала совсем маленькую зарплату — 35 тыс. фунтов в год. Мой мозг скрыл то, что это очень мало для Лондона. На переезд я одалживала у коллеги: у меня не было денег заплатить депозит за квартиру (работодатель это все, конечно, покрывал, но с опозданием примерно недель в шесть). Первое время я жила в долг, а еще, когда я приехала, с моей банковской карточки Revolut украли все деньги на второй день — там было не очень много, но для меня это были большие деньги (правда, в итоге их вернули).
Когда я переехала, эмоции были уже, конечно, крутые. Я просто ходила по Лондону и понимала, что это город, который показывают в кино и все тут хотят жить, а я тут уже живу. Причем сначала я поселилась в Степни-Грин, и когда мой будущий муж приехал меня навестить, то он был в шоке от того, как я плохо живу. К тому же по ночам я возвращалась с работы по улицам Уайтчепела — правда, со мной никогда ничего плохого не происходило. Так что мое знакомство с Лондоном началось с маленькой зарплаты и не самых благополучных иммигрантских кварталов Ист-Энда. Это было непросто, но весело.
Всего на YouTube я работала шесть лет и закончила в должности Head of Health, Learning & Sustainability Creators, UK&Ireland. В какой-то момент мне стало уже скучно, да и работа поменялась: в техе начались сокращения и экономия, работы стало больше, но ее суть стала не такой глубокой. Из партнерской команды, где мы делали классный и сложный консалтинг, нас переделали в очень незамысловатую команду продаж. Я поняла, что заниматься этим не хочу и что если буду делать эту работу дальше, то просто не буду знать, как дальше себя на рынке труда продать. Я очень люблю контент-стратегии, знаю, как отрастить органическое видео (через рекомендации), обойти теневой бан. Я сделала больше восьмисот аудитов крупных каналов, и эти знания и консалтинговый опыт на рынке стоят гораздо дороже, чем я их продавала в YouTube. И в то же время мне нужно было уйти, чтобы их развивать дальше. В этой сфере постоянно нужно практиковаться, курсов и книг по теме просто нет.
Также я была кофаундером в FaceStudio — это проект, который мы основали вместе с моей мамой в 2019 году, когда я уже работала в Google. Моя мама завела небольшой инстаграм-блог; на тот момент ей было сорок девять лет, а она очень спортивная и и подтянуто выглядит. Ее блог стал быстро расти. Она живет в Беларуси и тогда работала в налоговой — ей не разрешали вести блог, всячески гнобили и даже публично оскорбляли за это. Мы приняли решение, что она продолжит развивать блог, я первое время поддержу ее финансово как бизнес-директор и продюсер. Теперь ее главная площадка — это YouTube. Мама помогает женщинам своего поколения, рассказывает про йогу для лица, движение, массаж, правильное питание, спорт — словом, про те вещи, которые нам, молодым, «Инстаграм» уже продал, а женщинам после пятидесяти никто особенно это не рассказывал. Мы работали в связке: мама была контент-креатором, а я занималась всей бизнес-частью, инвестициями и маркетингом, придумывала, как из всего этого сделать бизнес. Поначалу у нас вообще ничего не получалось, было очень сложно, я даже в 2020 году словила депрессивный эпизод и выгорание на фоне ковида и обеих своих работ. Чтобы сохранить материнско-дочерние отношения, в какой-то момент мы разошлись. Сейчас, спустя пять лет после основания этого бизнеса, все супер: у мамы около четырехсот тысяч фолловеров, на канале можно оформить подписку и четыре раза в неделю с ней заниматься йогой для лица.
Из Google я ушла только весной, чтобы открыть свой собственный консалтинг. Пока он называется просто — Nastia Consulting. У меня сразу же были клиенты, и я так и не сделала себе упаковку лучше, чем имя и страничка с портфолио. Только сейчас я все это начинаю оформлять. Где-то за год-два я решила, что хочу уходить, и готовилась. Один год я подтягивала те знания и умения, которых мне не хватало, другой год я активно питчила клиентов, разговаривала с ними и продавала себя, пыталась понять, насколько я на рынке нужна. Так у меня получилось подписать несколько клиентов, с которыми я начала работу сразу же после увольнения. Работаю я в основном с индивидуальными каналами и с бизнесом, помогаю растить канал как средство контент-маркетинга. Делаю это как на английском, так и на польском и на русском. Большинство моих русскоязычных клиентов сами живут в Лондоне.
Я хотела делать именно то, что я хочу, но было понятно, что я потеряю доход, который был у меня в Google. Наверное, если бы мы с мужем решили остаться в Лондоне, мы бы платили очень большую аренду, несколько тысяч фунтов. Ипотека обошлась нам в сумму от 700 тыс. до примерно 1 млн. С 500–600 тыс. фунтов начинаются цены на что-то минимально приемлемое, плюс это ипотека на несколько десятков лет с достаточно увесистым платежом. В такой ситуации я бы, конечно, не смогла уйти с работы: это финансовое решение означало бы, что к нынешней работе мы будем привязаны, скорее всего, навсегда, либо пришлось бы менять одну корпорацию на другую (так делает почти все наше лондонское окружение).
Чтобы делать свой бизнес, нужны время и силы, его не получится делать просто вечерами по выходным — эту возможность я уже использовала по полной. Это был уже третий мой бизнес, и все прошлые я вела, совмещая их с чем-то. Я поняла, что хорошо иметь то, что на английском называется runaway,— период, когда много месяцев я могу работать, но не мотивируясь голодом и страхом, а просто получая удовольствие от того, что делаю что хочу. Конечно, под давлением безысходности, в условиях выживания, люди иногда добиваются успехов, но я боялась, что меня такая ситуация заставить принимать неправильные решения.
У меня есть друг, который занимается недвижимостью (не в Лондоне, а на Мадейре), и он мне сказал: «Перед тем как уйдешь из Google, возьми ипотеку, потому что после шести лет работы ее дадут легко, а когда ты станешь предпринимателем, такой кредитной истории у тебя еще долго не будет». И мы с мужем стали искать дом. Лондон мы сразу же отмели по двум причинам: ценник, который сделал бы нас рабами корпорации, и лизгольд (эта концепция нам просто не нравится, даже несмотря на то что так живет вся Англия, плюс лизгольд подразумевает подписку на service charge — очередной расход, от которого невозможно будет избавиться). Мы очень сильно сократили бюджет, решив, что готовы потратить максимум 350 тыс. фунтов: это дало бы нам возможность и купить жилье, и много месяцев иметь финансовую подушку, которая помогла бы построить свое дело.
Еще в 2022 году я переехала из Лондона в Джеррардс-Кросс. Как я уже говорила, в 2020–2021 годах у меня было несколько эпизодов выгорания. Я взяла неоплачиваемый отпуск (sabbatical leave), чтобы просто прийти в себя, уехала в Таиланд на два месяца, а когда вернулась, мне не хотелось искать квартиру в Лондоне. Так мы и решили посмотреть что-то за городом, хотя я тогда не знала ни одного города за Лондоном. Я зашла в служебный компьютер и чисто случайно увидела, что коллега сдает двухспальный дом с садом в Джеррардс-Кроссе за 1,5 тыс. фунтов — мы не знали, где это, но решили попробовать и сняли его на шесть месяцев. В результате нам так понравилось, что мы остались в Джеррардс-Кроссе на два года. Когда пришло время покупать жилье, мы отмели и Лондон, и Джеррардс-Кросс: там все дома за миллион.
За год мы посмотрели 56 объектов в Рединге, Cлау, Сент-Олбансе, Бедфорде и Милтон-Кинсе, и Милтон-Кинс оказался местом, где мы нашли очень много светлых и теплых домов новой застройки, укладывающихся в наш бюджет. Это оказалась настоящая жемчужина. В нашем районе живут в основном семьи среднего класса с маленькими детьми. Правда, в основном все наши друзья остались в Лондоне, и я теперь не могу сорваться и поехать на кофе с ними. Все визиты мне нужно планировать заранее, в среднем закладывая на дорогу около полутора часов.
Чтобы начать свое дело, мне пришлось сократить расходы примерно на 60%. Первые дни после переезда — мне тогда еще приходилось ездить на работу — я прямо плакала в поезде, и по дороге туда, и по дороге обратно, настолько тяжело мне было принять новый стиль жизни. Сложно было принять, что на это идут далеко не все, это не общая практика, но я знала, что плачу дискомфортом за будущий, намного больший комфорт. Мы выплатим ипотеку за дом очень быстро: мы уже сильно переплатили вперед. Это наша подушка безопасности — если сейчас мы вдруг перестанем платить, банк не придет к нам ругаться.
Сейчас я спокойно могу строить свой бизнес — к счастью, он приносит доход с первого же месяца, но все равно для того, чтобы это сделать системной историей, нужно чуть больше времени. Никто из наших друзей ничего подобного не делал, и многие вообще узнали про существование нашего городка, приехав к нам на новоселье. Я и сама после переезда многое узнала: оказывается, Англия — это не только Лондон, здесь очень много жизни и в других городах, и бизнес есть, и нетворкинг. Здесь нет такой истории, как в Беларуси, Польше или в России, где настоящая жизнь сосредоточена только вокруг Минска, Варшавы или Москвы. В Англии сами англичане не стремятся в Лондон. Я работаю с крупными английскими блогерами и компаниями, и они все базируются не в Лондоне (хотя я боялась, что уеду из столицы и потеряю всех клиентов). Жизнь есть везде — это, наверное, мое самое главное открытие.
А в этом августе я подалась на британский паспорт — после шести лет жизни в стране.
