Не так давно «Коммерсантъ UK» поделился рассказами русских эмигрантов об их поездках на родину. Наши читатели попросили рассказать и истории тех, кто приехал в Великобританию из Украины и также решил этим летом навестить родных, находящихся на военном положении.
Рассказывает Марина, дизайнер из Новой Каховки (сейчас живет в Бате):
— Несмотря на то что я летаю в Украину нередко, с семьей я не виделась уже три года. Обычно я еду в Лондон, оттуда лечу в Польшу — обычно в Катовице или Вроцлав, это самые дешевые варианты. Ближайший к границе аэропорт — Жешув, но туда билеты самые дорогие. Из аэропорта я еду до железнодорожной станции или автостанции; цена одинаковая, что на поезд, что на автобус, но поездом доехать до приграничного города Пшемысль получается быстрее. Границу я перехожу пешком (потому что на автобусе это может затянуться на сутки) и там сажусь на маршрутку до Львова, там обычно провожу несколько дней и потом еду в Киев.
В Киеве у меня живет сестра, я с ней вижусь, но у нее своя семья, дети и муж. Остановиться у нее невозможно: спать придется на полу, и она живет на девятнадцатом этаже — когда нет света, приходится подниматься пешком. В такие моменты ничего нельзя приготовить, потому что у нее вся техника электрическая, и нет воды, потому что насосная станция не докачивает воду до их этажа,— это невыносимо тяжело. Поэтому я предпочитаю останавливаться у кого-то другого. Некоторые районы смогли отбить себе генераторы, и там в этом смысле полегче, а в домах с газом и тепло, и всегда можно готовить, и теплая вода не пропадает. Обычно я остаюсь у разных людей ненадолго. Но этим летом мне пришлось жить в самом дешевом хостеле.
Мои родители живут на оккупированной территории, и я не могу до них доехать. Конечно, теоретически я могла бы к ним попасть, но нужно делать крюк — через Россию, Крым. Это для меня очень дорого, выходит около 500 евро в одну сторону, и долго-долго стоять на границах. И это опасно. Мои родители выехать оттуда не могут, потому что им здоровье не позволяет, мама не сможет дышать, если ей придется долго ехать в автомобиле.
Мне кажется, несмотря на все, мои трудности на пути домой минимальные: так как я одна и молодая, мне проще жить в плохих условиях или добираться домой подолгу. Для людей с детьми или с какими-то болезнями это было бы нереально.
Рассказывает Анастасия, мастер ногтевого сервиса из Киева (сейчас живет в Бристоле):
— Этим летом я ездила домой, потому что мне нужно было получить несколько важных документов для супруга. Поездка заняла почти месяц. Супруг тоже поехал — у него от рождения почти отсутствует правая рука, в Украине у него оформлена инвалидность, и он не подлежит призыву. Мы скооперировались с друзьями, которые живут теперь в Венгрии (у них есть автомобиль), встретились в Будапеште и вчетвером поехали к пункту Лужанка — Берегшурань. Насколько я знаю, сейчас эту границу могут пересекать только автомобили с украинскими номерами. На удивление, границу мы прошли очень быстро, буквально за пару часов, хотя я готовилась к тому, что мы будем стоять сутки. Потом мы несколько дней провели в Закарпатье, отдыхали на источниках, ходили по горам — словом, был короткий, но настоящий отпуск. Война там практически не чувствуется.
До Киева мы также доехали на автомобиле, без остановок: трое из четверых пассажиров водят машину, поэтому мы просто менялись. Атмосфера в Киеве на удивление приподнятая. Люди живут свою жизнь, почти не обращая внимание на новости и воздушные тревоги. Моя подруга сказала, что она вообще старается не смотреть новости, чтобы сберечь нервы. В первые несколько раз, когда звучала тревога, я очень сильно пугалась, думала, что надо куда-то бежать, но оглядывалась вокруг и видела, что люди продолжают заниматься своими делами: едят мороженое в кафе, гуляют, целуются. Город живет. Удивило, что люди стали гораздо чаще использовать в одежде национальные узоры, видела на улицах многих людей в вышиванках, венках, в цветах нашего флага. Слышу по радио, что многие исполнители — даже те, кто раньше в основном записывал песни на русском (например, Dakooka и Luna),— перешли на украинский, и у них отлично получается. Думаю, это здорово, хотя жаль, что для того, чтобы мы научились это ценить, понадобилось такое потрясение для всего народа. Я и сама часто ношу украинские серьги в Англии, которые сделала одна моя подруга, но там мне иногда кажется, что это выглядит со стороны как политическое заявление, а здесь все наше вписалось в повседневную жизнь очень органично.
В Бристоле я, как и дома раньше, делаю маникюр, и почти все материалы обычно везу из Украины: они здесь и дешевле, и лучшего качества. В эту поездку тоже много чем закупилась и для себя, и для девочек, везла отдельный чемодан, под который пришлось покупать багажное место на обратном рейсе из Будапешта. В эту поездку еще отучилась на бровиста, всего за неделю. Вижу, что на бьюти-сферу большой спрос от эмигранток с постсоветского пространства. Когда они узнают, что ты украинка, считай, уже становятся твоими постоянными клиентками: у британских мастеров немного другие представления о качестве и красоте.
Рассказывает Роксолана, домохозяйка из Луганска (сейчас живет в Глазго):
— Мои родители живут в оккупированном Луганске, и в июне я впервые с начала войны поехала их навестить. Я понимаю, что это может показаться многим моим соотечественникам неэтичным, но война и оккупация не обнулила для меня маму, папу и бабушку. Сама я живу в Шотландии уже пять лет, замужем за местным, до переезда долгое время жила в Барселоне, до этого — в Киеве.
Добиралась я через Россию. У меня только украинский паспорт, британского еще нет, на русский я менять не хочу. Летела по маршруту Глазго — Лондон (Лутон) — Белград — Шереметьево (сейчас граждане Украины могут попасть в Россию на самолете только через Шереметьево либо на автобусе через пограничные пункты с Латвией и Эстонией, но мне не хотелось ехать на автобусе и терять еще два дня). В аэропорту, понятное дело, вызывают на разговор с украинским паспортом. Фотографируют, берут отпечатки, заставляют заполнять анкету; пограничники в наших телефонах копались, причем забирали их даже у маленьких детей. Я слышала, что могут брать ДНК — правда, не поняла, каким образом. Украинцев было немало. Разворачивали многих: им дают справку, что они нежелательное лицо, угрожающее безопасности, и отправляют в депортационную зону, где можно провести несколько суток. Слышала, что причины просто идиотские, например в переписке нашли слово «Рашка» (даже если не в отправленных тобой сообщениях, а в полученных!) или были фотографии с украинским флагом. Мне повезло. Хотя в соцсетях у меня такие фотографии есть, и я даже донаты ВСУ собирала у себя в «Инстаграме».
До Луганска из Москвы (с Красногвардейской) ходит прямой автобус. Мой автобус был старый, по пути он ночью сломался где-то в чистом поле. Дорога отвратительная. Въезд на оккупированные территории из России — это нарушение украинских законов. Но я готова пожертвовать поездками к друзьям туда ради поездок к семье. Для меня главное — увидеть родителей.
Дома было нормально. Атмосфера? Ну какая атмосфера? У нас все сложно уже не первый год. Есть и пророссийски настроенные люди, и проукраинцы. К моей сестре в ЛГПУ (Луганский педагогический университет) приезжают преподаватели из Москвы, чуть ли не из МГУ, читать лекции, и вроде бы много толкового они говорят, полезного, интересного, но все это пронизано пророссийской пропагандой. У нас в семье никто не «за». Сестре непросто бывает в общих дискуссиях участвовать.
Я бы хотела перевезти семью к себе, но не могу. У родителей свой бизнес, они не готовы все бросить, английского они не знают. У нас дома четыре кошки. Сестра учится в университете. Да и мы с мужем не настолько богаты, чтобы перевезти всех к себе. Не знаю, возможно ли это вообще сейчас. В Европе никто не рад людям с оккупированных территорий, особенно когда речь о Крыме, ЛНР и ДНР, а не о тех областях, которые заняли недавно.
Рассказывает Аксана из Харькова (сейчас живет в Гатвике):
— Этим летом я навещала маму в Харькове, она не смогла уехать как беженка из-за лежачей бабушки. Я думала, что, может, вернусь домой: в Британии я не могу найти работу, во многом из-за того, что не знала английский, когда переезжала. Сейчас уже что-то знаю, но все равно это не тот уровень, с которым можно устроиться по моей профессии — я недавно получила диплом по специальности «учет и аудит». Мое обучение с началом войны перешло в дистанционный формат. В Англии я бы хотела поступить в университет тоже, но с таким английским шансов у меня ноль. Одна моя подруга, кстати, смогла получить полное финансирование для украинцев, но после первого года не смогла выполнить необходимые для перехода на второй курс требования, и ее отчислили. Поэтому не думаю, что это так легко. Собственно, я ездила домой именно за дипломом, хотя не думаю, что мою жизнь он теперь резко изменит. В Англии я живу на пособие, местные часто устраивают раздачу продуктов для украинцев и разные мероприятия — ужины, концерты. Благодаря их доброте не голодаю. Да и мы тут сами живем дружно, ходим друг к другу в гости и поддерживаем как можем.
Что могу рассказать? Долгая утомительная дорога, что туда, что обратно, все по земле. В Харькове часто бывают прилеты. Я приехала — в первый же день завыла тревога. А у нас бабушка не встает. Мама говорит, что от тревоги (пуска ракеты) до возможного прилета минут пять, и все равно мы не успеем никуда добежать до укрытия. К счастью, в большинстве случаев ракеты сбиваются ПВО. Однажды я была в гостях у подруги, и обломок прилетел к ним прямо на парковку и лежал там, горел. Отец в окно посмотрел и говорит: «До моей машины далеко, не пойду переставлять». На самом деле оставшиеся харьковчане куда легче ко всему относятся уже, чем я. Наверное, это защитный механизм психики. Я видела много разрушенных зданий, выбитых или заклеенных (так, говорят, они не разлетаются) окон, фанеры вместо стекла. Людей на улицах мало. Мне очень горько от того, что происходит с моим городом,— на расстоянии это не сильно ощущается. Но после поездки я уже не думаю возвращаться, мне страшно.
